Эпилог
Максимова дача — лишь эпизод в бесконечной цепи гибнущих и уже утраченных памятников нашего прошлого. Для нее даже в эпоху "развитого социализма" у властей не нашлось денег, чтобы вернуть к жизни. Что говорить о современности, когда улицы городов заполонили больные и нищие наши сограждане. У государства даже на них нет денег. Поэтому восстановление Максимовой дачи на современном этапе, на взгляд автора данной работы, становится прерогативой негосударственных институтов в области финансирования проекта.
И времени на это остается все меньше, так как разрушение парка и архитектуры Максимовой дачи за последние десятилетия стало фатальным. Необходимы срочные меры по консервации ее остатков и организации охраны от современных варваров.
Соковый завод как загрязнял, так и продолжает безнаказанно загрязнять гибнущий парк ядовитыми стоками. Не остановлена деятельность свинарника в районе хутора Лукомского, который расположен над подземной рекой, питающей родники усадьбы. Часть урочища превращена в грандиозную свалку бытового мусора. Продолжается безнаказанная вырубка деревьев. Кругом кучи мусора, кострища, поврежденные и спиленные деревья, разруха и запустение.
Максимова дача погибает. С каждым годом ее дыхание становится все слабее. Дикая сорная поросль как саранча распространилась по умирающему парку. Каждый год приносит с собой смерть очередного максимовского дерева-великана. Из разрушенных, заваленных мусором бассейнов вода беспрепятственно вытекает в парковую зону, заболачивая ее. Подпорные стены покрыты трещинами. Многие из них полностью разрушены. Гроты похоронены под кучами камня и мусора. Канализационные воды и сборосы отходов сокового завода распространяют по урочищу зловоние. Кругом торжество безумного равнодушия и пошлости.
В этом месте из пулеметов растреливали людей в Гражданскую войну, во время второй обороны произвольно хоронили погибших и добитых немцами краснофлотцев и красноармейцев, а сейчас милиционеры купают служебных собак в бассейнах.
Молодежь устраивает пикники, добропорядочные граждане проводят футбольные матчи в местах массовых растрелов, моют машины...
Проблема восстановления Максимовой дачи, особенно остро возникшая в конце XX века, связывает нас с прошлым. Она давно вышла за технические рамки и стала лакмусовой бумажкой нашей зрелости. И мы, севастопольцы, пока не выдерживаем этот экзамен.
Трех своих дочерей Алексей Андреевич Максимов назвал — Вера, Надежда, Любовь. И это символично. Он жил с Верой, Надежной, Любовью и завещал их вместе со своей усадьбой нам, современникам.
